За обедом мой собеседник слева, филолог, сетовал, что слово «классика» обесценилось. «Вы, народ, – говорил он, – называете так любую машину старше 30 лет, хорошую, плохую, яркую или заурядную. Почему бы не вспомнить, что такое классицизм вообще, и не использовать это слово только для тех машин, которые в свое время выделялись среди прочих превосходством конструкции или элегантностью дизайна?»
The new Morris Marina. Дамы удалились, графин с портвейном пошел по третьему кругу, и смысл беседы свелся к выяснению, кто умнее. Кто-то напомнил, что сейчас классической музыкой называют всю старую симфоническую. А один из гостей, по-видимому, нуждающийся, потому что смёл за столом все, до чего мог дотянуться, и поэтому говорил мало, изрек: «Моей машине 42. Это классика?» В ходе перекрестного допроса он признался, что ездит на Morris Marina 1.3 Coupe. Все повернулись ко мне, желая услышать мнение эксперта. Но тут, слава Богу, вернулись дамы, и все мы направились в гостиную, чтобы бесцельно жаловаться, что кому в саду попортили белки и лисы.
А через несколько дней, просматривая прошивку Autocar за 1971 год, я нашел репортаж с презентации Marina. В размашистой рекламной компании пиарщики British Leyland держались старого правила: если тебе сказать нечего, наври. Заголовки голосили: «Что получается, если над созданием красивой машины работают лучшие в мире инженеры?!» Конечно, тогда в Лонгбридже и Коули были компетентные люди, которые делали все возможное в строгих рамках, поставленных скрягами бухгалтерами. Но называть их лучшими в мире инженерами… это преувеличение. А наречь Marina красивой машиной не повернется язык даже у самых страстных любителей. КЛАССИЧЕСКИЙ ВОПРОС. Реклама нового Morris Marina 1971 года. Да, в скромности их не упрекнешь.
Но в то время автомобильная пресса по-другому и не делала. Журналы не могли писать честно (читай «плохо») о продукте, от рекламы которого косвенно зависела их зарплата. Следовательно, тесты, так сказать, шифровали. Журналист не мог написать, что конструкция двигателя устарела. Он формулировал: «Двигатель создает ощущение гораздо более усовершенствованной конструкции, ведь он гак ровно и тихо работает». Одышливую скорость и дремучую недостаточную поворачиваемость оправдывал так: «Мощности маловато, чтобы сорвать заднюю ось, но в целом это безопасная и предсказуемая машина, и проходить повороты можно так быстро, как только позволяет динамика». И в заключение добавлял: «Это отличный, средний автомобиль, замечательно подходящий для обыкновенного автовладельца».
Почти все Marina, а их было выпущено больше 800 000, отправились в рай. Осталось несколько сотен, лелеемых их трепетными владельцами, членами малочисленного, но верного фанатского клуба. Да и на тех охотятся продюсеры телевизионной передачи Top Gear, потому что им, как всегда, нужно сбросить на что-нибудь пианино Ital, следующая модель 1980 года выпуска, была просто фейслифтом старого кузова, но до 1984 года было выпущено еще 126 тысяч машин. Пока не появилась полноприводная Montego, и тоже не очень свежая. А призрак жил на Востоке: оригинальный Hyundai Pony построен на базе Marina, а оборудование для производства Ital было продано в Китай, и через много лет на нем делали универсал, пикап и минивэн Huandu.
Итак, можно ли назвать Marina классикой? Нет, конечно, не в буквальном значении: «нечто первосортное, признанное совершенство». Но для Эндрю Уолсингема, главы клуба владельцев Morris Marina, ведущего реестр Ital, – это «общепризнанная легенда базовой классики». На сайте клуба ведется летопись найденных ржавых корыт, которые любовно реставрируют, и они становятся новенькими и блестящими, отливающими аутентичными оттенками Russet Brown, Harvest Gold, Limeflower Green или Blaze Orange. Известно, что красота в глазах смотрящего. На этом скучном загородном обеде мне стоило сказать всем, что классический статус любой машине дает только одно: если для тебя это классика, значит, это классика. Она приносит своему владельцу ни с чем не сравнимую радость, на нее смотрят те, кто еще помнит и вспоминает такие машины. В этом она совершенно исключительна, и эта машина – классика.
