В XXI веке уже не делают совсем уж плохие машины. В личном транспорте на каждый божий день – все больше эффективности и все меньше характера. И покупка новой машины в большинстве случаев дело обычное. Словно новый пылесос купить. Но когда смотришь через розовые очки ностальгии на даже совсем никудышные автомобили прошлого, видишь вокруг них неясный шарм своеобразия.
Когда я был юным, мой почтенный отец (юрист в совете графства) вселял уверенность в своих клиентов добродетельным видом личного Triumph Renown, а потом благоразумием черного Rover 75. Но запертый в глубине его души ценитель прекрасного страдал и отчаянно просился наружу.
В свое время, после моих увещеваний, он пересел на подержанный (после третьего хозяина) Bristol 401. Потом на Jaguar ХК140 после второго хозяина, потом на новенький Porsche 356В. Моя мать разъезжала по округе в «каблучке» Austin А35: другого ей было и не нужно. И когда я, уже 17-летний, стал клянчить у матери А35, отец великодушно предложил мне что-нибудь поспортивнее.
За стеклами витрины ближайшего салона BMC стояло купе яично-желтого цвета. Все четыре колеса закрыты глубокими крыльями, сиденье – «диван» в черно-белую «гусиную лапку», а на корме лихо приторочена запаска. Этот любопытный экземпляр назывался Metropolitan. В пятидесятых корпорация Nash пыталась приобщить американцев к радостям компактных автомобилей. Компания BMC собирала машину в Бирмингеме. Ходовую брали от седанов Austin. И когда продажи в Штатах не достигли желаемых показателей, производство переключилось на праворульные версии для Англии.
Это была победа стиля над практичностью: из-за того, что колесные арки были закрыты, колея была узкая, а диаметр разворота огромный. Подвеска – мягкая и резиновая, как того требовал американский рынок. То есть управлялся автомобиль невнятно и нечетко. За «диваном» была платформа, где могли пересидеть недолгую дорогу только крайне малорослые дети. На поздних моделях появилась инновация: внешняя крышка багажника. В ранних версиях положить и забрать багаж можно было только через салон. Несмотря на очевидные недостатки, Metropolitan вошел в дом Тейлоров, и моя мать сделала из него отличную корзинку для покупок. Я тоже много на нем ездил – после каблучка он казался настоящей роскошью.
А еще я на деле узнал, как бороться со сносом передней оси. Хотя однажды несуразная коробка передач и огромный пластмассовый руль все-таки завели меня под трактор на унавоженной сельской шоссейке. Зато по прямой автомобиль (с 1500-кубовым мотором BMC B-Series в компактном и легком кузове) ехал отменно резво, для тех времен, конечно. А сиденье было идеально удобно для стоянок на парковках в случае удачного финала проведенного с девушкой вечера. Так вот к чему я веду… Сейчас пилоты Формулы-1 летают на частных самолетах, на худой конец ездят на суперкарах.
Но в 50-х пилот Гран-при был обычным человеком за рулем самой простой машины. Стюарт Льюис-Эванс был одним из молодых талантов Великобритании. В 1957 году он занял четвертое место в своем дебютном – чемпионате на трассе в Монако. После этого из команды Connaught он перешел в Vanwall к Моссу и Бруксу. Стюарт ездил на гонки Европы (в Руан, Реймс, на Нюрбургринг, в Пескару и Монцу) в красно-белом Metropolitan, обычно вместе со своим другом и менеджером. Звали попутчика Берни Экклстоун, который разглядел талант, когда они оба были пилотами на 500-кубовых Cooper F3.
В чудесной книге Ричарда Уильямса «Последняя дорожная гонка» о Гран-при Пескары 1957 года Берни рассказывает, что по дороге в Спа они играли в пятнашки с Грэмом Хиллом. Тот добирался до места на еще более скромной машине: Austin А35 в версии Speedwell с двумя карбюраторами SU. «Бельгийские полицейские решили зачем-то остановить нас, но Стюарт не остановился. Тогда они стали палить по машине из пистолетов». В октябре следующего года несчастный Льюис-Эванс получил смертельные ожоги. В Марокко его Vanwall улетел в дерево – сломалась трансмиссия.
Стюарт Льюис-Эванс (слева) ездил по Европе на своем Metropolitan. Возвращаясь к нашему семейному Metropolitan: он стал непозволительной роскошью, когда отец решил купить машину получше – купе Jaguar Е-Туре в цвете «золотой песок». И машину отдали в счет оплаты. Заносчивому дилеру, пригнавшему Е-Туре из блестящего салона Данкана Хэмилтона в Байфлите, пришлось ехать обратно в Metropolitan, и он не скрывал своего презрения. Я снова пересел на «каблучок» и обнаружил, что ночи на парковках гораздо комфортнее, если забывать в багажнике старый матрас.
